Аполлон у Гомера: главный бог «Илиады»
Автор: Фриц Граф (с)
Перевод: Анна Блейз (с)
с мраморной погребальной стелы II века н.э.
«Илиада», поэма Гомера о гневе, обуявшем Ахилла, и о его ужасных последствиях, начинается с рассказа о замысле Зевса: так певец объясняет кровопролитие и беды, о которых собирается поведать далее. Но в центре внимания при этом оказывается не Зевс, а Аполлон, предстающий здесь в грозном, устрашающем обличье, а вовсе не в том золотом ореоле лучезарного бога света, в каком его обычно представляют в наши дни. Сами события, о которых повествует Гомер, хорошо известны, но все же имеет смысл пересказать их еще раз.
Длится затяжная осада Трои. В лагерь греков приходит старец по имени Хрис, жрец Аполлона из Хрисы (одного из городов Троады). В руках у него — золотой жезл, украшенный «священным венком Аполлона-Дальновержца» (Ил. I.14 и далее). Хрис хочет вернуть свою дочь Хрисеиду, которую греки похитили во время одного из набегов на побережье, и предлагает за нее «бесчисленный выкуп» (Ил. I.13). Агамемнон, верховный вождь греков, уже взявший девушку в свой шатер и к себе на ложе, грубо отказывает Хрису — поступая, по всем статьям, неразумно и опрометчиво: его воины прекрасно это понимают, и сам Гомер подчеркивает, что Агамемнон оскорбил не только отцовские чувства старика, но и его священный жреческий сан. Униженный и испуганный, Хрис уходит прочь: «Молча побрел по песку вдоль громко шумящего моря»1Здесь и далее «Илиада» и «Одиссея» цитируются в пер, В. Вересаева. — читаем мы, и перед нами встает, как наяву, горестный образ всех отцов, чьи дочери когда-либо становились добычей вражеских воинов. Но Хрис идет по берегу моря не потому, что решил вернуться домой пешком: город Хрисы — примерно в 40 километрах к югу от лагеря греков, так что старый жрец наверняка приплыл за дочерью на корабле (учитывая, что он вез большой выкуп). Да, ему нужно побыть одному — но не только затем, чтобы предаться горю без помех. Скрывшись от посторонних глаз, он возносит молитву своему богу, Аполлону Сминфею: «Пусть за слезы мои отмстят твои стрелы данайцам [т.е. грекам]!» И Аполлон не заставляет долго себя ждать:
Быстро с вершин олимпийских пошел он, охваченный гневом,
Лук за плечами неся и колчан, отовсюду закрытый;
Громко крылатые стрелы, трясясь за плечами, звенели
Вместе с движеньями бога. Он шествовал, ночи подобный.
Спустившись к лагерю греков, бог садится поодаль и начинает пускать стрелы, несущие болезнь и смерть. Сначала он поражает собак и мулов, а затем и воинов: «Пламя костров погребальных всечасно пылало повсюду». Девять дней Аполлон сеет ужас среди греков, и те, наконец, обращаются к своему прорицателю, Калхасу. Калхас открывает причину гибельного мора, постигшего лагерь: Аполлон мстит «за Хриса жреца: обидел его Агамемнон».
Агамемнон вынужден уступить. Одиссея, хитроумного дипломата с острова Итака, отправляют вернуть девушку отцу и прибавить щедрую жертву для бога — гекатомбу, то есть сотню жертвенных животных. Ущерб возмещен по всем правилам: Одиссей вручает Хрисеиду ее отцу у алтаря Аполлона, Хрис возносит своему богу вторую молитву, чтобы отменить последствия первой, греки приносят в жертву сотню овец и посвящают остаток дня другим культовым практикам:
Пеньем весь день ублажали ахейские юноши бога.
В честь Аполлона пэан прекрасный они распевали,
Славя его, Дальновержца. И он веселился, внимая.
Под вечер они ложатся спать, а на рассвете отплывают обратно. Тем временем воины, оставшиеся в лагере, по приказу Агамемнона совершают очистительные обряды и приносят Аполлону в жертву «гекатомбу из коз и быков без порока (Ил. I.316).
Это самое подробное описание комплекса ритуальных практик во всей «Илиаде»; сравниться с ним может разве что описание обряда, который совершает Нестор в честь Посейдона (в 5-й книге «Одиссеи»), но там в центре внимания не бог, а взаимодействие людей в процессе ритуала: богоявления и культовые практики как таковые интересуют повествователя куда меньше, чем социальные компетенции персонажей. Здесь же, в «Илиаде», все внимание сосредоточено на божестве, что и подчеркивается с самого начала. В ответе за ссору Агамемнона с Ахиллесом — отправную точку всех событий «Илиады» — не кто иной, как сам Аполлон: «Кто ж из бессмертных богов возбудил эту ссору меж ними? / Сын Лето и Зевса. Царем раздраженный, наслал он / Злую болезнь на ахейскую рать» (Ил. I.8 и далее).
Ключевая роль Аполлона в этих событиях предопределяет особое место, которое он занимает во всей поэме. Аполлон — одно из основных действующих лиц «Илиады», и ни один из богов, кроме Зевса, не упоминается в ней так часто, как он. Он — главный защитник троянцев: храм его стоит на Пергаме, троянском акрополе (Ил. V.446 и VII.84). Он защищает стены города; он постоянно помогает лучшим троянским воинам — и не только лучникам Парису и Пандару, но и Энею, и Гектору, пока тот жив; он отвращает атаки греческих героев — Диомеда, Патрокла и Ахилла. Ахилл находит свою смерть от стрелы Париса, которую направляет Феб-Аполлон (о чем Ахиллу известно заранее; Ил. XXII.359). Когда Патрокл в пылу сражения пытается взять троянскую стену приступом, Аполлон стоит на высокой башне и раз за разом отбрасывает греческого воителя прочь (Ил. XVI.700 и далее); несколькими днями позже, когда другие боги покидают поле битвы и удаляются на Олимп, Аполлон снова приходит в Трою, чтобы защищать ее стены (Ил. XXI.538 и далее). Когда Диомед оглушает Энея, а затем ранит его мать Афродиту, которая защищает сына от врагов, Аполлон снова приходит на помощь: он переносит Энея из гущи боя в свой храм на Пергаме, где Лето и Артемида, Аполлоновы мать и сестра, исцеляют раненого героя (Ил. V.344 и далее). Гектор, бросая вызов на поединок любому из греков, которому достанет храбрости с ним сразиться, обещает в случае победы повесить доспехи поверженного противника в храме Аполлона (Ил. VII.83). Победу над Патроклом Гектору приносит тот же Аполлон, лично вмешивающийся в битву (Ил. XVI.787 и далее).
У Аполлона крутой нрав: когда Диомед или Патрокл пытаются противостоять ему, он заставляет их отступить не только силой, но и грозными речами. Он гневно бранит Ахилла, когда тот преследует его, не узнав бога в обличье смертного. На погребальных играх в честь Патрокла Аполлон отказывает в победе лучнику Тевкру, который не дал обещания принести ему гекатомбу из ягнят (Ил. XXIII.865).
Впрочем, с богами Аполлон куда более сдержан, чем со смертными. Когда его дядя Посейдон, рьяный защитник греков, вызывает его на поединок, Аполлон уклоняется: «Сам ты, Земли колебатель, почел бы меня неразумным, / Если б с тобою в борьбу я вступил из-за смертнорожденных, / Жалких, похожих на листья, людей…» (Ил. XXI.462 и далее). Племянник явно питает к дяде большое уважение — или просто слишком хорошо воспитан, чтобы поднять на него руку.
Главная противница Аполлона в делах, связанных с Троянской войной, — его единокровная сестра Афина. Снова и снова эти двое меряются друг с другом силами — и не только на поле битвы. Так, на погребальных играх Патрокла Аполлон выбивает бич из руки Диомеда, опережающего своих соперников в колесничных бегах; Афина же, заметив это, ломает ярмо другой колесницы, подает Диомеду оброненный бич и приводит его к победе (Ил. XXIII.383). Свирепое соперничество между ними тем более удивительно, что у Афины тоже есть свой храм на троянском акрополе. Но этот храм упоминается один-единственный раз — когда Гектор отправляет свою мать помолиться Афине и пообещать ей щедрые дары, а богиня отвергает молитву (Ил. VI.269—311).
У Афины, разумеется, есть свои причины ненавидеть троянцев, как и Геры, с которой она вступает в заговор. За много лет до событий Троянской войны, во время знаменитой свадьбы Пелея и Фетиды, родителей Ахилла, богиня раздора Эрида принесла на пир золотое яблоко с надписью «Прекраснейшей». Гера, Афина и Афродита стали спорить за это яблоко и, в конце концов, обратились к смертному юноше, чтобы тот рассудил их. Юноша отдал яблоко Афродите, богине любви, отвергнув мудрость и царскую власть — дары, обещанные Герой и Афиной. Судьей этим был не кто иной, как Парис, сын Приама, царя Трои. Исполняя обещание, Афродита помогла Парису похитить Елену, ослепительно прекрасную царицу Спарты, и с этого началась Троянская война: ведь Елена была женой одного из самых влиятельных греческих царей.
Но у Аполлона нет никаких особых причин любить троянцев или ненавидеть греков. Известен лишь один миф, связывающий этого бога с Троей: за поколение до войны Аполлон и Посейдон на год попали в услужение к троянскому царю Лаомедону, отцу Приама. Посейдону царь поручил строить стены Трои, а Аполлону — пасти стада (впрочем, по другой версии, стены строили оба бога: Гомер здесь не вполне последователен). Когда же срок службы подошел к концу, Лаомедон отказался заплатить богам за работу, осыпал их угрозами и прогнал прочь. Посейдон все еще лелеет эту обиду: собственно, из-за нее он и ненавидит троянцев (Ил. XXI.446—460; см. также VII.452). Но что касается Аполлона, этот миф делает его стойкую и необычную приверженность троянцам еще менее понятной.
Поэтому не удивительно, что многие исследователи пытались найти ей причину за пределами гомеровского текста — причину, связанную с ролью Аполлона в греческой религии. Вывод, к которому они обычно приходили, носил исторический характер: Аполлон изначально был не греческим, а анатолийским божеством, и в период, когда слагался миф о Трое, о его малоазиатском происхождении все еще помнили. Иными словами, бог защищал столицу своей родины. Но этот вывод не вполне убедителен. Несомненно, что в «Илиаде» Аполлон связывается с Анатолией, а точнее говоря, с Ликией — областью на юго-западе Анатолии. Троянцам помогало большое войско из Ликии во главе с Сарпедоном и Главком (Ил. II.876 и далее); когда Главка ранят стрелой, он возносит молитву Аполлону: «Слух преклони, о владыка! В краю ль плодоносном ликийском, / В Трое ль находишься ты…» — и Аполлон приходит ему на помощь (Ил. XVI.514). У Аполлона есть святилище не только в Трое, но и в Ликии, и оно широко известно даже по сей день. Богатое святилище Лето в окрестностях Ксанфа, столицы Ликии, тоже было знаменито в древности и хорошо исследовано археологами; особое место в нем было отведено детям Лето — Аполлону и Артемиде. Гомер иногда называет Аполлона Λυκηγενής, и древние схолиасты (комментаторы) Гомера толковали этот эпитет как «рожденный в Ликии» (впрочем, у современных лингвистов есть сомнения на этот счет — по-видимому, вполне оправданные).
И это еще не все. Троянцев защищает не только Аполлон: Афродита и Арес тоже выступают на стороне Трои, а между тем никто не рискнет объявить их анатолийскими божествами. Положим, Афродита тоже имеет восточное происхождение: ее главное святилище находилось в Пафосе, на острове Кипр, но Кипр — это все-таки не Анатолия. Ареса же древние греки назвали бы фракийским богом, если допустить, что они вообще рассуждали об этнических корнях своих богов.
Более того, объяснять те или иные особенности божества его гипотетическим происхождением уже не в моде. Исследователи все чаще склоняются к выводу, что важны не столько исторические корни богов, сколько их роли в ритуалах и мифах. Сами греки часто описывали внутренние несообразности, встречающиеся в текстах и ритуалах, как изменения, которые культ или миф претерпел со временем: диахронические теории служили не столько объяснением, сколько условным обозначением синхронических противоречий. Ученые XIX века, погрязшие в историзме, принимали эти теории за чистую монету, но теперь мы знаем, что они по большей части ошибочны. Лучший пример тому — Дионис, приносивший карнавальные беспорядки в города Эллады и подрывавший обычаи и уклад повседневной городской жизни. Афиняне еще в V веке до н.э. утверждали, что этот бог вырос в Анатолии; ученые XIX века выступали за его происхождение из Фракии (современной Болгарии). Но на деле обе теории противоречат историческим фактам: Дионису поклонялись уже на Крите, в бронзовом веке.
Помощь, которую подает грекам в «Илиаде» Афина, следует рассматривать в более широком контексте: Афина — покровительница многих греческих героев. В «Илиаде» она особо благоволит Ахиллу и Диомеду, в «Одиссее» — Одиссею. В других мифах она защищает Ясона, предводителя аргонавтов, и Персея, убийцу чудовищ. Еще один ее подопечный — могучий Геракл; на рельефе из храма Зевса в Олимпии она даже участвует в его вознесении на небо. Такие отношения с героями объяснялись ролью Афины как защитницы эфебов — юношей в возрасте 17—18 лет. В большинстве греческих городов эфебы поступали на военную службу на год, прежде чем стать полноправными гражданами. Персей, Геракл и прочие герои были их мифологическими прототипами. Многие герои совершают свои главные подвиги еще до совершеннолетия и этими подвигами иногда доказывают свое право считаться мужчиной (заодно добывая себе жену и царский престол, как Ясон или Персей). Защитница этих героев защищала и эфебов.
Аполлон тоже был тесно связан с юношеством, но по-иному. В роли покровителя какого-либо конкретного героя он выступает редко. Перед походом аргонавтов Ясон взывает к нему о помощи и освящает алтарь Аполлона Эмбатерия (Походного) — защитника тех, кто отправляется в путь морем. Гераклу Аполлон вручает лук и стрелы. Но этим героям он помогает не потому, что защищает юношей вообще: Гераклу он дарит лук и стрелы как покровитель лучников, а Ясон призывает его как бога морских путей.
В целом, отношение Аполлона к молодым людям неоднозначно. С одной стороны, он покровительствует самому переходу из отрочества в зрелость: Аполлону и нимфам местных рек мальчики посвящали волосы, остриженные в знак прощания с детством (Гесиод, «Теогония» 347). Ахилл и Патрокл все еще носят длинные волосы (Ил. XXIII.141), как и сам Аполлон, божественный эфеб. В «Одиссее» именно Аполлон защищает Телемаха, который как стоит на пороге взросления (Од. XIX.86). Но этот же бог считался ответственным за внезапную смерть юношей (так же как Артемида — за внезапную смерть молодых девушек). Телемах, которого он защищает, при ином стечении обстоятельств мог бы стать его жертвой; по крайней мере, женихи, заметив, что юноша взрослеет и становится более независимым, выражают надежду, что Аполлон его убьет (Од. XVII.251). Сами женихи — тоже юноши, которым следовало бы состоять на военной службе; но от излишков тестостерона они избавляются не в походах, а в кутежах — за счет Пенелопы, жены (или, по их понятиям, вдовы) Одиссея. В свою очередь, Пенелопа, верная жена, которую они донимают, мечтает о том, чтобы Аполлон поразил своей стрелой самого наглого из них, Антиноя (XVII.494). Ее желание исполнит Одиссей: вернувшись домой, первым из всех женихов он застрелит Антиноя, как о том повествует Гомер, мастерски рисуя сцену, продуманную до мелочей (Од. XXII.8—21). Старец Приам рассказывает миф о том, как Ниоба, царица Фив, вздумала насмехаться над Лето, и в отместку дети Лето перебили ее детей: шесть дочерей пали от стрел Артемиды, а шестерых сыновей поразил Аполлон (Ил. XXIV.602 и далее). Троянская царица Гекуба, оплакивая своего мертвого сына Гектора, поражается, что тело его, над которым жестоко надругался Ахиллес, выглядит свежим, «подобно тому, кого Аполлон сребролукий / Нежной стрелою своей умертвил» (Ил. XXIV.758). Короче говоря, излишнее внимание Аполлона может обернуться для молодого воина внезапной гибелью; Афина — более надежная защитница. И в этом отношении весьма уместно, что Аполлон помогает той стороне, которая в конце концов потерпит поражение и главный поборник которой, Гектор, погибает после того, как Аполлону приходится его покинуть.
Fritz Graf (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.
- 1Здесь и далее «Илиада» и «Одиссея» цитируются в пер, В. Вересаева.
